После полуночи в дверь дома, где проживала семья Янушкевичей, требовательно и настойчиво застучали.
ВЛАДИМИР тихо подошел к окну и из-за шторы осторожно выглянул во двор – дом окружен, тихо уйти он не сможет, а если окажет сопротивление, то обречёт свою семью на гибель. Из соседней комнаты вышел заспанный младший брат Костя. В дверь стучали всё сильнее. На руках у Марии, жены Владимира, заплакала годовалая дочь. Владимир на ощупь зажёг лампу и вышел в сени открыть дверь. С улицы доносилась брань, лязгнул затвор винтовки. Дверь распахнулась, и в дом ворвались полицейские, за ними в сопровождении немецких солдат вошёл унтер-офицер СС.
– Ты есть Владимир Янушкевич? – указательным пальцем руки упёрся он в грудь Володи.
– Да, это я! – спокойно ответил Володя.
– Быстро собираться, ты арестован!
Подгоняемый криками ретивых полицейских, Владимир быстро оделся. Мария с плачем собрала мужа – в дверях он повернулся.
– Прощайте! Костя, помогай во всём Марии, теперь ты в доме хозяин.
В окружении жандармов вышел за порог.
Больше семья его не видела. Позже Мария пыталась разыскать мужа, но все попытки оказались безуспешны.
…Владимир Янушкевич до июня 1941 года служил в милиции в Барановичах. Костя проживал вместе с братом и старался во всём походить на него. До войны он окончил курсы машинистов, но поработать не успел. Война! В город вошли немцы. Владимир остался в городе, и, как догадывался Костя, остался специально для создания подполья и организации сопротивления. Тайно к ним в дом приходили незнакомые люди. Они уединялись с братом и шёпотом долго о чём-то беседовали. В свои секреты брат Костю не посвящал…
После ареста Владимира Константин мечтал отомстить немцам за брата.
Жить стало ещё тяжелее. Костя во всем старался помогать Марии. Весной 1942 года ему удалось устроиться на работу в организацию «Форстшутц» («Лесная стража»). Работал по уборке и расчистке леса в районе деревни Русино. Там же ближе познакомился с Бадаком, учителем сельской школы, который неоднократно встречался с Владимиром и часто бывал у них дома.
Однажды в городе Костя встретил своего товарища Сергея Карповича, с которым вместе учились на курсах машинистов. Ребята не скрывали симпатий друг к другу и потому стали встречаться чаще – встречи эти проходили у Сергея, проживал он по улице Орла, 115 (ныне – Лисина, 89 – авт.). Сергей работал на железной дороге помощником машиниста и много рассказывал своему товарищу о работе. Сообщил, что в депо действуют подпольщики, которые уничтожили поворотный круг, а совсем недавно взорвали водокачку. После этих событий в депо прошли аресты, арестовали и его, Сергея, но, по ходатайству машиниста Зифрида Веллера, отпустили, тот поручился за своего помощника.
НО ВОЙНА не могла забрать и уничтожить у молодёжи желание петь, танцевать, любить. Молодые люди часто собирались у Веры Ровгейша, проживающей по улице Домбровска. У нее сохранился довоенный патефон с пластинками. Встречи проходили днём по воскресеньям. Часто танцы были лишь прикрытием для встреч подпольщиков. Костя и Сергей часто посещали эти встречи-собрания, тем более что Сергей встречался там со своей подругой Елизаветой Примшиц.
Константин давно наметил объект своей диверсии – это был склад боеприпасов на аэродроме на южной окраине города. К этой акции он готовился долго и тщательно, заготовил взрывчатку (обращаться с ней научил ещё брат), провёл тщательную разведку. Свои приготовления держал в секрете, не говорил о них даже своему другу. По его наблюдениям, это рискованное и опасное мероприятие можно было совершить только днём, ночью охрана значительно усиливалась. Да и проникнуть на аэродром ночью не дадут овчарки, днём же их лай раздавался только у караульного барака охраны.
В тот сентябрьский воскресный день 1942-го погода благоприятствовала задуманному. С утра моросил мелкий холодный дождь, тучи висели низко над землей, и, хотя было уже около полудня, густая серая мгла укрывала землю.
Константин зашел к Вере Ровгейша домой. Там уже собралась молодёжь. Он отвел в сторону Веру с Лизой и попросил:
– Девчата, если кто-нибудь когда-нибудь будет спрашивать вас, где я находился именно сегодня, скажите, что я всё время был здесь с вами.
На немой вопрос девчат добавил:
– Так очень надо!
Девушки ответили согласием. Пробыв некоторое время в компании друзей, он незаметно покинул их.
Улицы города были пустынны и, никем не замеченный, уже через час Константин подходил к аэродрому с восточной его стороны.
Проделав лаз в двухрядном проволочном заграждении, он осторожно проник на территорию аэродрома. Вжимаясь в землю, ловко переползал от куста к кусту и вскоре достиг уложенных прямо на землю штабелей снарядов и бомб. Заложить взрывной заряд и замаскировать его было делом минуты. Невдалеке, закутавшись в плащ, прошёл часовой. Выждав несколько минут, Костя упрятал бикфордов шнур между бомбами и поджёг его. Издавая легкое шипение, огонь медленно пополз по шнуру. В запасе оставалось совсем мало времени и, уже почти не таясь, пригнувшись, он бросился к ограждению. Ни окрика, ни выстрелов за спиной не последовало. Через десяток секунд его уже укрывали деревья ближайшего леса. Теперь главное уйти подальше. Костя успел преодолеть пустынную дорогу Барановичи – Русино, на бегу обернулся, и в этот момент земля под ним качнулась и вздрогнула. Через мгновение раздался взрыв страшной силы. Даже на таком расстоянии он почувствовал ударную волну. Снаряды и бомбы стали детонировать и взрываться, их взрывы слились в сплошной грохот и гул.
Над городом завыла сирена.
Через два часа Константин благополучно вошёл в город с восточной стороны. Избегая встреч с патрулями, осторожно – огородами и проулками – подошёл к своему дому. Над городом стояло зарево пожара.
Мария Емельяновна, встревоженная долгим отсутствием Кости, с нетерпением ожидала его. Своим женским сердцем она, наверно, догадывалась, что брат мужа каким-то образом причастен к этому взрыву. Едва послышался стук в дверь, женщина поспешила её отворить. Промокший до нитки, в комнату вошёл Константин. Сбросив мокрую одежду и наскоро перекусив, Костя прилёг на кровать. Едва его голова коснулась подушки, как он моментально провалился в сон, сказалось пережитое волнение и усталость.
ПОСЛЕ ЭТИХ событий город застыл в тревожном ожидании, люди старались реже появляться на улицах. Гестапо провело многочисленные обыски и аресты, людей хватали по малейшему подозрению. Аресту подверглись многие из молодежи, собиравшейся в доме у Веры Ровгейша. Через два дня был арестован и Константин Янушкевич. Прямых улик в принадлежности его к подпольной деятельности и совершённой диверсии у гестапо не было, к тому же и Вера, и Елизавета на допросах упрямо твердили, что в воскресенье, когда прозвучал взрыв, Костя был с ними.
Не добившись признания и от самого Константина, на пятые сутки его отпустили. Опасаясь за его судьбу, Мария Емельяновна настояла, чтобы он исчез из города, и отправила его в деревню к дальним родственникам. А двумя неделями позже она сама вместе с дочерью была арестована и отправлена в концлагерь в Колдычево. Оттуда они уже не вернулись.
К тому времени Константин Янушкевич уже находился в партизанском отряде.
ПРОШЛИ годы…
В городском парке проходило народное гулянье, играл оркестр, народ веселился. Город залечил военные раны и праздновал очередной День Победы. В толпе отдыхающих находилась и чета Карповичей – Сергей и Елизавета. Рядом с ними была и Вера. Не спеша, они прогуливались по аллее и о чём-то оживлённо беседовали. Неожиданно компания столкнулась со светловолосым молодым мужчиной, шедшим им на встречу.
– Сергей, ты? – незнакомец первым бросился к ним и обнял за плечи растерявшегося Сергея. Это был Константин Янушкевич. Вместе они отошли в сторону и наперебой стали расспрашивать друг друга. Но было заметно, что Константин спешит. Прощаясь, он повернулся к женщинам и сказал:
– Лиза, Вера! Спасибо вам большое за то, что спасли меня! – на удивленный взгляд обеих добавил: – Тогда, после взрыва на аэродроме, меня тоже арестовали, но отпустили, так как у немцев не было никаких улик. Ведь вы подтвердили, что я весь день был с вами. Это я устроил тогда «салют» на аэродроме, я отомстил за брата… – Константин взглянул на часы и добавил:
– В Барановичах я случайно, проездом, скоро у меня поезд. Спешу на новое место работы, назначен начальником станции. Может, ещё встретимся… Спасибо вам за всё! – и поспешил к выходу из парка. Уже на самом выходе он обернулся и помахал им на прощанье рукой.
Это была их последняя встреча.
