Выступая в декабре прошлого года перед журналистами, президент Российской Федерации Владимир Путин с горечью посетовал, что воровство является неотъемлемой чертой российского общества.
И не был, в общем-то, в своем открытии оригинален – еще известный русский писатель Карамзин 200 лет назад на вопрос своего приятеля, живущего в Италии, «что нового в стране?» кратко и емко ответил: «Воруют».
Русская императрица Екатерина II (она была немкой) в свою очередь отмечала, что немцы, в отличие от русских, воровали мало и скандалы устраивали только по праздникам – когда перепьют пива.
В России же пили всегда много, даже в будни, а воровали еще больше – невзирая даже на праздники. И все норовили друг друга обмануть или, как тогда выражались, объегорить: чиновники – просителей, помещики богатые помещиков победнее, купцы – покупателей и т. д.
В чем корни этого позорного явления? Поэтесса Анна Ахматова пыталась дать ответ: «На юридических курсах нас учили, что у славян вообще ослаблено чувство собственности». Можно в целом согласиться с таким высказыванием, но при этом возникает иной вопрос: а почему именно у восточных славян отмечен дефицит этого чувства?
Мой дед по материнской линии Митрофан Евдокимович Леонков рос в бедной белорусской семье, учился на агронома в Моравии (нынче часть Чехии), прожил 95 лет и сохранил при этом ясный ум и светлую память. Он, помнится, мне часто говорил, что был в шоке от того, что чехи в начале прошлого века не имели малейшего понятия о воровстве.
Склоняюсь к выводу, что подавляющему большинству наших граждан все-таки не свойственна привычка воровства. Хотя, пожалуй, здесь следует сделать небольшую оговорку: некоторые сельчане, например, не считают за воровство, если рубить в лесу дрова без разрешения или прихватить копну сена на колхозном поле.
В советские времена, как известно, в стране процветало тотальное воровство, но государство, как ни парадоксально, существовало и даже… крепчало. Это как же? Вор отдавал продавцу или кассиру только что вырученную от продажи краденого пятёрочку или десяточку, а государство с лихвой возмещало причиненный ему ущерб. Проще говоря, оно обкрадывало в свою очередь воришку, т. к. себестоимость пресловутой «поллитровки» была очень низкой.
Коммунисты в силу исторических, психологических и иных причин в этом деле были связаны по рукам. Они остерегались друг друга, побаивались иметь дела с валютой, страшились огласки, которая могла лишить их насиженного и теплого места. Были среди них и такие, кто не считал зазорным запустить руку в карман государства, однако при этом знали меру, предел. Говоря слогом Ильфа и Петрова, часть коммунистов были застенчивыми воришками – они воровали, и им было стыдно.
Не будем забывать и того, что на страже государственной казны в советские времена стояли два мощных органа в лице народного контроля и партийного контроля, пронизывавшего всю структуру от райкома до самых вершин. Так что перед теми, кто стремился недобросовестным образом нажить состояние, стояла мощнейшая преграда.
Автор статьи не располагает информацией о том, как сейчас в бывших советских республиках обстоит дело с воровством. Можно лишь предполагать, учитывая особенности «триумфального шествия» рыночной экономики. Если же говорить о нашей республике, то, на мой взгляд, у нас многое сохранилось с советских времен: все под жестким контролем, но некоторые, как об этом прямо говорит глава нашего государства, невзирая на неотвратимость наказания, все же умудряются находить лазейки.
Если же говорить о нынешней России, то, пожалуй, за всю ее многовековую историю она не знала такого размаха коррупции и откровенного воровства. Ежегодный коррупционный оборот в этом государстве, как свидетельствует статистика, превышает 300 млрд. долларов. При официальном ВВП около 2 трлн. долларов. Получается, что одна шестая часть произведенного национального продукта незаконно идет на обслуживание интересов власть предержащих.
По словам Збигнева Бжезинского, россий-ские чиновники держат в иностранных банках свыше 500 млрд. долларов. На этот факт президент России отреагировал большим неудовольствием и призвал деньги хранить у себя дома: «Если ты являешься патриотом своей страны не на словах, а на деле».
Корни воровства в России, на взгляд автора, уходят в далекое прошлое, связанное с крепостным правом. В нем человек был товаром, им свободно торговали, закладывали, проигрывали в карты, меняли на охотничьих собак, убивали.
Крепостное право, как кислота, вытравило из россий-ского общества умение и охоту трудиться, нормой жизни стал произвол – частный и государственный, торжествующий над юридическими и моральными основами. Закон навеки отступил перед деспотической волей тех, у кого власть и деньги. Рабское сознание породило в людях пренебрежительное, презрительное отношение к себе и к окружающим.
