Пожалуй, ни одно историческое событие сегодня не исследуется историками и политологами так тщательно, как Октябрьская революция 1917 года, произошедшая в России 7 ноября по новому стилю. И этот интерес не случаен.
Во-первых, нет до сих пор однозначного ответа на вопрос, была ли революция закономерностью. Во-вторых, весьма ощутимы и противоречивы в трактовке исследователей её последствия, связанные с построением доселе невиданного политического строя.
Российская империя вошла в ХХ век с полуфеодальным социально-политическим строем. Помещики нещадно пороли крестьян, которые составляли большинство населения страны. Понадобился мощный массовый социальный взрыв в 1902 году, чтобы телесные наказания были отменены.
Под предводительством самодержца, последнего царя Николая II Россия бесславно проиграла японскую войну. Первая же мировая война, в которой участвовала и Российская империя, показала всю гнилость существующего строя. Война давалась России тяжелее, чем Франции или Германии, против которой воевала русская армия.
Это объяснялось прежде всего тем, что русские солдаты, в основном крестьяне, были безграмотными и мало обученными. На одного выведенного из строя вражеского солдата приходилось двое русских. В результате чего лимит холостой молодежи был исчерпан, и на фронт стали отправлять женатых крестьян, вынужденных бросать на произвол судьбы свои семьи и хозяйства.
Война также вскрыла острые проблемы в промышленности, которая была не в состоянии обеспечить фронт достаточным количеством снарядов и вооружения. Хорошо зная это, союзники России, в первую очередь Англия, поставляли ей вооружение. Но каково было изумление членов объединенной делегации (в нее входили представители Англии, Франции и Италии), когда они прибыли на военном корабле в порт Романов (Мурманск). Английское вооружение, доставленное сквозь минные поля, под постоянной угрозой нападения германских рейдеров и подводных лодок, мокло здесь под дождем и снегом, и на юг его отправлять не торопились.
Хотя до революции Россия и являлась сельскохозяйственной страной, во время войны она испытывала острую нехватку продовольствия.
Неудачи на фронтах, неумение наладить работу в промышленности и на транспорте приводили к тому, что с осени 1916 года в стране начали нарастать массовые выступления в виде стачек и забастовок.
К этому времени в русской армии числилось полтора миллионов дезертиров. На фронте и в тылу убивали офицеров. Забастовки охватили целые полки и дивизии. Солдаты все чаще отказывались подниматься в атаки.
В то же время, как писал британский консул Локкарт, в ресторанах Петрограда шампанское лилось рекой. Два лучших столичных отеля «Астория» и «Европа» были переполнены офицерами, чье место должно было быть на фронте. На улицах вились вереницы длинных очередей бедно одетых мужчин и громко возмущающихся женщин, уставших ждать подвоза хлеба.
Причины неудач на фронтах и беспорядков в тылу российское общественное мнение объясняло тем, что «у нас всюду немцы, даже царица немка». Многие считали, что Александра Федоровна шпионит в пользу Германии.
Несколько слов о Григории Распутине. Крестьянин из Сибири, он сумел настолько войти в доверие к царской семье, что пользовался непререкаемым авторитетом. Приближение простого мужика к царскому трону и его активное участие в государственных делах вызывало негодование у российского общества. Многие историки склонны считать, что царь делился с женой подробностями проведения военных операций, а она в свою очередь делилась секретной информацией с Распутиным.
В конечном итоге против Распутина возник заговор. В ночь на 17 декабря 1916 года он был убит. Люди на улицах целовались и убийц Распутина – члена Думы Пуришкевича, князя Феликса Юсупова и великого князя Дмитрия Павловича – восхваляли как спасителей Отечества.
Но процесс разложения страны уже был необратим. Практически все партии требовали отставки правительства, изменения системы власти и политики. За два года войны в России сменилось четыре председателя Совета министров, шесть министров внутренних дел, три военных и три министра иностранных дел. Невозможно понять логику царя, назначившего премьер-министром Штюрмера, ведь одной его немецкой фамилии было достаточно, чтобы общество приняло это назначение в штыки. Впрочем, как и назначение военного министра Шуваева. Британский генерал Нокс, состоявший при русской армии, так отзывался о Шуваеве: «Милый старик, очень прямой и очень честный, но он не имел понятия о своей работе».
Надо прямо сказать, что царь и царица страдали, как и вся власть, ярко выраженным дефектом политического зрения. Страна стояла на пороге революции, а Николай II придерживался твердого убеждения, что простые русские люди за него, а неудачи на фронте и трудности в тылу – происки противников.
Но на самом деле народ к этому времени жутко от всего устал: от войны, голода, беспросветной жизни. По свидетельству известного политика того времени Шульгина, в Киеве накануне Нового года его ловили за рукав и спрашивали: «Когда же, наконец, вы их прогоните? Ведь еще хуже стало, когда Распутина убили. Раньше все валили на него, а теперь поняли, что дело вовсе не в Распутине».
Царь был полностью дискредитирован. Слова «вера» и «Отечество», и раньше с трудом проникавшие в сознание рабоче-крестьянской массы, теперь окончательно превратились для нее в пустой звук. По-требовался еще почти год, и к власти пришли те, кто это понял, – большевики.
