Сегодня баня – это не просто парилка с тазиком и веником. Это место перезагрузки, заботы и тонкой телесной терапии. О новом направлении банного отдыха, березовых растирках и многом другом мы поговорили с Ириной Козловской, мастером авторского банного парения, победительницей республиканского чемпионата в номинации «Лучший СПА-пармастер».
«Я работаю с паром, а не с дровами»
– Ирина, вас можно называть банщицей?
– Не совсем. Я – пармастер, даже СПА-пармастер. Банщики топят печь и метут пол, а пармастера работают с паром, веником, ароматами и телом человека. Парение даже сложно назвать техникой, скорее это иной формат банного досуга с уклоном на изменение состояния человека. Если цель обычной бани – хорошенько избить человека веником, то паровые мастера стараются его расслабить и успокоить.
– Как вы пришли в эту сферу?
– С детства обожала баню. Всегда любила то чувство обновления, с которым из нее выходишь. Организовывала женские бани и как-то услышала о школах банного искусства. Сначала отнеслась с недоверием: ну что там нового можно узнать про баню? А потом увлеклась и поняла, что я только у порога. С тех пор учусь постоянно, потому что это ремесло очень живое и глубокое.
– Чем отличается СПА-парение от классической бани?
– Это особый ритуал. Скрабы, маски, обертывания, ароматерапия – и всё это на фоне живого пара. У нас есть своя терминология: яркий пар для более устойчивых и мягкий – для тех, кто хочет подольше побыть в парной. Ко мне в баню приходят с детьми, так как профессиональное парение происходит при температуре около 60 градусов. По желанию в банный ритуал включаю натуральные масла, травы, морские водоросли. Иногда подключаю звукотерапию тибетскими чашами, пенно-мыльный массаж. Всё строится вокруг индивидуального состояния человека: кто-то приходит за глубоким прогревом, кто-то – за заботой и тишиной.
– И сколько длится такой сеанс?
– От трех часов. Это полноценный банный день. Я встречаю, предлагаю легкое угощение и чай. А потом начинается сама магия: очищение, парение, уход за кожей, и всё в сопровождении теплоты и внимания. Есть даже процедура, как «укачивание на сене», когда гость лежит на матраце из ароматных трав, а я его убаюкиваю.
– Расскажите о вениках. Правда ли, что каждый веник – как инструмент в оркестре?
– Абсолютно верно. Есть лиственные веники: дуб и береза, есть хвойные, травяные. Бывает экзотика: у меня, например, есть даосские железные веники, есть можжевеловый, которым нужно владеть особенно осторожно. Есть опахальные для бесконтактного парения и ударные для глубокой проработки мышц. Покупные веники часто сделаны на скорую руку: палки торчат, связаны неаккуратно. Поэтому я чаще всего заготавливаю их сама.
«Многие не умеют расслабляться»
– С какими запросами к вам приходят люди?
– Чаще всего хотят снять стресс. Люди устают, не умеют останавливаться. Им кажется, что расслабление – это просто лечь. Но лежать можно и в тревоге. В бане я создаю условия, где можно наконец побыть с собой. Пиковым расслаблением считается момент, когда человек осознает: он остался в парной в тишине. Мастер растворился. Вот это и называется внутренняя тишина и спокойствие. Некоторые считают, что баня в своем изначальном виде должна воспроизводить утробные условия: темнота, тепло и влажность. Это естественная среда для человека.
– Есть ли особые белорусские банные фишки?
– Конечно. Например, знаменитая белорусская березовая растирка. А вообще мы стараемся вернуть бане утерянный статус территории здоровья и перезагрузки, а не места «попить-поесть». Как пармастер я хочу, чтобы люди не боялись бани, не воспринимали ее только как раскаленную парилку. Парение может быть мягким, заботливым, терапевтичным. Мы не просто парим тело, мы касаемся души.
Полина ХАРЧЕНКО
