За один день в этой деревне выросло новое кладбище с одиночными и групповыми могилами. Несколько дней выжившие люди еще искали останки мертвых родственников, односельчан и партизан. Множество обгорелых костей, не опознанных никем, решили похоронить в братской могиле.
На могилках появились надписи: «Погибли трагической смертью 2 мая 1943 года».
Война народная
Огненный смерч Великой Отечественной войны не обошел стороной ни один населенный пункт Беларуси. Но люди не склонили голову перед врагом, в условиях установленного жесткого оккупационного режима создавались партизанские отряды и диверсионные группы.
На территории современного Барановичского района первый партизанский отряд возник в деревне Огородники в марте 1942 года. Организовали его воины-окруженцы: Степан Камышев, Иван Ведерников, Василий Петров, Зиновий Комаров, Василий Попов и Иван Савонин.
Большую помощь оказывали красноармейцам местные жители Александр Шерстук и Василий Засимов, которые накопили довольно много боеприпасов и оружия. Впоследствии к ним подтянулись и другие бывшие военнослужащие, а также жители окрестных деревень.
Отряд возглавил замполит Степан Камышев. Для конспирации он представлялся Михаилом Стрелковым – так, собственно, по прозвищу командира, и назвали отряд.
Именно в этот отряд после того, как каратели убили его родителей и родных, попал 14-летний Михаил Скипор. «Наш Скипоренок» – ласково называли Мишу старшие товарищи: он был вначале связным, а позже участвовал во всех боях.
Михаил Скипор спустя годы вспоминал, что партизаны нередко стояли по деревням:
– Огородники, Гирмантовцы, Новинки, Красевичи, Голынка, Застаринье, другие деревни и хутора по очереди становились местом нашей дислокации. Подолгу мы, конечно, нигде не стояли. Два-три дня в одном месте – и перебазируемся. Мы очень благодарны жителям нашего края, которые тепло встречали партизан, давали нам убежище. По деревням размещался и госпиталь. Сначала в деревне Огородники в хате Ивана Бориса. Затем у Ивана Гольца на Тешевлянских хуторах, у Иосифа Ревковского на Люшневских хуторах. Раненых лечили два хороших специалиста, муж и жена еврейской национальности.
Партизанская «Москва»
Партизанские группы и отряды создавались также в других населенных пунктах. Народные мстители громили волостные управы, устраивали засады на шоссе, вели подрывную работу на железной дороге. У каждого партизанского отряда была своя так называемая столица. Для стрелковцев это было Застаринье, деревню они полушутя называли «Москвой».
В канун первого мая 1943 года в партизанский отряд Стрелкова из Городища прибыла подпольщица Анна Бабушкина и сообщила, что гитлеровцы готовят против партизан и мирного населения карательную операцию. Партизаны решили к ней подготовиться. Они рассредоточились на территории района, прикрывая основные дороги. А в деревню Застаринье вечером 30 апреля пришло лишь несколько взводов, чтобы отпраздновать Первомай.
С вечера шла подготовка к празднику. Бойцы чистили лошадей, приводили себя в порядок, а 1 мая в деревне был открыт митинг. Местные жители собрались в центре деревни. Развевались красные флаги, все нарядные, будто и нет этой проклятой войны, будто не топчут родную землю полчища фашистов со своими прихвостнями.
Первый день праздника прошел спокойно, ночь также обошлась без происшествий. Еще больше люди укрепились в мысли, что карательной операции не будет. Но рано утром, еще до восхода солнца далеко за деревней послышалась стрельба. Это были каратели 57-го батальона, который размещался в поселке Городище и в Новом Селе. В составе этого батальона служили изменники Родины – украинцы, русские и белорусы.
Партизаны выбежали из домов и заняли оборону на высоте, которую местные жители называли Стремой.
Фашисты вели бесперебойный огонь, а затем полукольцом окружили партизан. Силы были не равны. К тому же на помощь гитлеровцам пришло подкрепление.
В неравном бою тогда погибли 28 партизан. Забрав раненых, народные мстители отступили, а каратели всю свою злобу выместили на мирных жителях деревни.
Сестра Хатыни
Взрослых и детей загоняли в дома по 15–20 человек и расстреливали. А затем обливали бензином и поджигали. Выжили тогда единицы, а их воспоминания и по сей день навевают ужас.
…Активная работа по сохранению исторической памяти о героях Великой Отечественной войны, геноциде белорусского народа проводится в Почаповской средней школе. Так, в ходе исследовательской работы по изучению трагедии, которая произошла в Застаринье, ребята нашли такие архивные данные свидетелей:
«Момента боя я не видела, а только слышала стрельбу и разрывы снарядов. Я в это время с детьми пряталась в доме Казимирчика. Когда стрельба начала стихать, в дом зашел незнакомый мне каратель и хотел меня заколоть кинжалом. На украинском языке он ругался на меня и грозился убить. Вместе с ним был еще один каратель, но он со мной не разговаривал. Не знаю, почему, но они меня с детьми не расстреляли, возможно, думали зайти позже, но после этого я с детьми залезла под печь и сидела там, пока не загорелся дом».
***
«Кто-то вошел в комнату, я не видела, я лежала на своем месте и не шевелилась, голову не поднимала. Слышала, что каратели пошли по комнате, они прошли мимо меня, шли, видимо, по трупам людей, поскольку свободного места на полу не было почти».
***
«Участники батальона брали детей за ноги и убивали об углы домов и обо всё, что им попадалось под руки, а убитых бросали в огонь».
***
«Прошло несколько времени, и в дом вошел автоматчик, взял двухмесячного ребенка, сына Василия Данилевича, который в это время находился в лесу, ударил этого ребенка головой о перегородку – голова оторвалась, а тело бросил на пол, потом стал всех расстреливать, ходил по всем комнатам и коридору, смотрел в шкафу, под столом и под лавками, раненых вторично расстреливал».
Катя Рулько, которой тогда было семь лет, вспоминала: «Большинство людей безрассудно верили в жалость незваных гостей, до последнего не хотели покидать родные хаты. Когда трое карателей вошли в наш крайний дом, они с порога выстрелили в отца и мать, разыскали и убили двоих детей, проглядев лишь одну меня, дрожавшую под лавкой. Сквозь окно я слышала, как во дворе они говорили по-русски, дескать, нужно вернуться в хату, еще раз всё осмотреть, забрать ценности. Я выскочила через окно с другой стороны дома и устремилась за соседний дом, где в яме для сушки льна прятались соседи. Каратели в это время по очереди обходили дома и, забрав скотину, убивали людей, поджигали их жилища. Как назло, к нашей яме подошел упитанный кабанчик, как его ни прогоняли, уходить он не желал. Люди вжали головы в землю, когда у кромки ямы возвысился солдат с автоматом. Одна старуха начала плакать и просить, чтобы он сжалился хоть над малыми детьми. Солдат приказал отдать всё, что у нее есть. Та пошла в дом, вынесла корзину яиц. Солдат вернулся к яме и сказал: «Как знаете – так и спасайтесь». Вместе с соседями я побежала в сторону Козловичей, на хутор к знакомым. В Застаринье вернулись лишь к вечеру, застав там одно лишь пепелище. Живые хоронили погибших, тела которых обгорели до неузнаваемости. Под яблоней в саду соседи помогли похоронить и моих родителей, сестру, брата».
Всего каратели в этот день уничтожили 386 человек, в том числе 70 детей, не достигших десятилетнего возраста. Трагедия пришла в Застаринье через 40 дней после Хатыни.
После войны, в отличие от Хатыни, деревня Застаринье возродилась, а память о том трагическом дне живет в сердцах потомков и по сей день. Также она увековечена в мемориальном комплексе «Хатынь». В 1963 году на могиле жертв поставлен обелиск, а 9 мая 1983 года торжественно открыт памятник – скульптура партизанки со знаменем и винтовкой, который был обновлен в 2019 году.
Инна ГОНЧАР
