Цикл вмещает в себя 7 стихотворений, каждое из которых отличается собственным настроением и окраской (написаны в форме исповеди, диалога и даже песни). Само понятие «зверь» в названии цикла довольно относительно, так как некоторых героев цикла просто так зверем не назовёшь (например, муху или голубя), но при тщательном разборе их мнений по поводу веры понятие «зверь», на мой взгляд, присуще каждому.
Первое стихотворение цикла – «Монолог старого пса» – своего рода исповедь пожилого животного, уверившегося в том, что его мечтам не нашлось места за семнадцатилетний срок жизни, потому к её закату он считает правильным не выдавать ни одно из своих мечтаний и, завершая исповедь, твёрдо заявляет:
«…своих же мечтаний свет/ с собой унесу в могилу». Это стихотворение сменяет «Работа стервятника», тоже несущее в себе элементы исповеди, но значительно контрастирующее с «Монологом старого пса». Ключевой строчкой данного стихотворения является: «Но, родился – и радуй Бога!», и она как нельзя лучше выражает позицию героя по поводу смысла не только своего бытия, но и всего сущего на земле.
В «Вопросе медведю» читатель может увидеть наиболее сильные убеждения героя по поводу своей веры, подкреплённые рядом примеров, но вся эта сила так и не выходит на свет, а остается в тени и в подтверждение тому – статья корреспондента, задававшего вопросы медведю, в которой так ни слова и не было написано о его «нетрадиционной» вере.
С первыми тремя стихотворениями цикла нарастает атмосфера некого шума, суеты, непонимания и отчаяния, потому «Ремесло коровы» призвано отвлечь всех и вся от подобной неразберихи. Образ коровы вмещает в себя крайнее простодушие, легкость мышления, доверчивость и «незамыленные» взгляды на жизнь, и потому чёткие и категоричные выводы, касающиеся размышлений над смыслом жизни. Само стихотворение изначально было задумано в форме песни, потому в нём неоднократно встречаются повторения (предполагаемый припев).
Куда более доверчивым оказывается монах почтовый голубь из стихотворения «Гадюка и голубь», написанном в басенном жанре. Крайнее любопытство, проявленное уже хотя бы в том, что герой-голубь выбрал для себя путь монаха, приводит его в лес, где это же любопытство его окончательно и губит.
«Ода мухе» начинается с рефрена к выводам стервятника. «Не грущу, что не рождён я птицей,/ Ни орлом, ни даже воробьём», – начинает свой монолог герой стихотворения. И как итог – стихотворение «Вера зверя», которое обращено к высшему из всех зверей – человеку .
Монолог старого пса
Я думал, что сотни лет
Несут созиданья силу,
Но сотен мечтаний свет
В краях этих пеплом стынет.
Вчера чёрно-белый кот
Хотел обернуться принцем.
Ответили – принц лишь тот,
Кто смог таковым родиться.
А маленький хрупкий клён
Мечтал валуном быть горным.
Но те, кто уже силён,
Подрыли бедняге корни.
Мечтой о морской волне
Болото лесное жило.
Узнали о той мечте –
Пустили её на мыло.
И так, говорят, пускай
Ведётся ещё полвека.
Не видят, что этот край
В мечтах, как в молитвах Мекка.
Я пёс. Мне семнадцать лет.
Едва ощущаю силу.
Своих же мечтаний свет
С собой унесу в могилу.
Работа стервятника
Я у ветра ворую волны,
Жаждой крови себя терзая.
Подо мною горланят горны.
Надо мной – голоса из рая.
Солнце выше идёт полуднем,
Возложив на алтарь цвет алый,
Чтобы ночью на лике лунном
Удалился налёт усталый.
Днём к полудню на небе ясном
Душит зной роковой минуты,
Что грядёт божеством опасным,
Выбрав жертву из душ попутных.
Облачившись голодным зверем
Бедолагу клыком пронзает
И, не съев, оставляет целым
И опять божеством взлетает.
Говорит – Оставляю тело,
Чтоб к тебе возвратилась радость,
Чтобы ночью с луною белой
Упивались вы кровью в сладость.
В день иной остаюсь голодным
И взываю молитвой нищей
К занебесьям от света полным,
Умоляя мне бросить пищу.
Так живу я, пока не сдохну,
Не просить бы, не клянчить в ноги,
И была бы работа сносной.
Но, родился – и радуй Бога!
Вопрос медведю
5-2-3-3-2-2-6,
Один гудок, и – голос:
– Да! Вас слушает медведь.
Добрейший бодрый день!
– Это репортёр из СМИ,
Газета «Спелый колос».
Вас тревожим для статьи
С названьем «Свет и тень».
Господин медведь, прошу
Ответьте мне на милость –
Почему не слышен шум
От вашей суеты?
Если вовсе нет её,
То как же так случилось,
Что других тревога гнёт,
А в вас железный штырь?
– Что ж, мой милый репортёр,
Вопрос предельно ясен.
Я в душе разжёг костёр –
Горят сомненья в нём.
Вера с ним моя сильна –
Никто над ней не властен.
Верю в самого себя,
Крепчая пред огнём.
Бог мой – Доброта, Покой
И крепость Воли с Духом!
– Ну а вы, товарищ мой,
Ответьте для статьи:
В чём узрели свет богов?
Быть может Бог ваш – муха?
Ведь сейчас без ярлыков
Религий пруд пруди…
Тишина. Пропала связь.
Точнее – связь прервали.
И сиреною внеслась
Прерывистость гудков.
…Через день – гора газет,
Статья. В ней: «Трали-вали…»,
А медвежьей веры нет…
Сейчас без ярлыков!
Ремесло коровы (Песня)
Пахнут цветочки молочной росой.
В каждом цветочке – сырок.
Если травинка падёт под косой –
В сене запахнет творог.
Я надою океан молока,
Если угодно судьбе.
Пусть мне отпилят под корень рога,
Будь я лентяйкой стране!
Пусть моё вымя отрежут с нутром,
Если я в жизни хоть раз
К милой доярке с просящим ведром
Буду слепа в дойный час!
Пахнут цветочки молочной росой.
В каждом цветочке – сырок.
Если травинка падёт под косой –
В сене запахнет творог.
Верю, что будешь ты небом любим,
Если доился дай Бог.
Лёгким, как облако, милым, как дым,
Будет твой выдох и вдох.
Меньше заботься о мелких вещах.
В золоте жить – это зло!
Делай, как я – и бесценен твой прах.
Верно блюди ремесло!
Пахнут цветочки молочной росой.
В каждом цветочке – сырок.
Если травинка падёт под косой –
В сене запахнет творог.
Гадюка и голубь
Монах почтовый белый голубь
Влетел однажды в лес, где глубже.
И на дороге видит – голой
Лежит гадюка – кожу сушит.
– Да как не стыдно! Растянулась
И соблазняешь всех, кто мимо.
Была бы вера – эту дурость
Ты ею сразу бы прикрыла.
– В кого я верю, милый голубь?
Спроси у боли, в грудь зашитой.
Спроси у чёрной спящей боли.
Смелее! Лишь тогда мы квиты!
Та боль сидит в тебе укромно,
Но я пробраться к ней сумею.
Одним укусом чудотворным
Позволь достать её скорее!
– Ох, если в ней ответ таится,
То невелик, гадюка, выбор.
Ведь мне, как любопытной птице,
Редчайший шанс сегодня выпал.
Ну что ж, пронзай мою грудину.
Твой тонкий зуб кольнёт не больно –
И будет знать любая псина,
Какому богу ты покорна.
…Предсмертный танец. Россыпь пуха
Змеиный бог собрал в подушку.
В лесу, где глубже, слишком глухо.
В лесу, где глубже, свету душно.
Ода мухе
Не грущу, что не рождён я птицей,
Ни орлом, ни даже воробьём.
Если прочим небо только снится –
В этой жизни небом я крещён.
Не гони меня, рукой махая,
Если на тебя присесть я рад.
У меня профессия такая,
Будто без забот, на первый взгляд.
Знаю, видел ты, как я садился
В поле на распаренный навоз.
Оттого дрожишь, как с ветром листья,
Чтоб к тебе не сунул я свой нос.
Видишь ли, когда родился птицей,
Журавлём, кукушкой, соловьём –
Для других ты сразу светлолицый,
И нередко одой озарён.
Но уж если муха или слепень –
Отмахнуться каждый норовит,
Для тебя темницу бранью слепит.
Только верю – жизнь не для обид!
Мне светло, когда какой-то мальчик,
Чтоб стишком порадовать друзей,
Слово «муха» высечет поярче
Над весёлой одинкой своей!
И тогда ты веришь с большей силой,
Что обиды не таил не зря.
Чтоб понять призвание светила –
Нужно в тёмных побывать краях.
Вера зверя
Поверь, что у дикого зверя,
Того, что боишься ты слепо,
Есть зрячая смелая вера –
И в сердце она, и на небе.
Когда ни один из собратьев,
Черты человека несущих,
Не верит ни в горе, ни в счастье –
Проникнись звериностью сущей!
Поверь, что у дикого зверя
(Безгрешного воли пророка)
В душе не бывает неверья,
Пускай и далёк он от бога.
Смотри на стремление к жизни,
Пока не кончается воздух!
Звериную веру осмыслить –
Свою отогреть от морозов!
